Имя богини - Страница 101

101

– А кто это? – одними губами спросила Каэтана. Если император и удивился, то она этого не увидела, потому что во все глаза смотрела прямо перед собой – на невиданную лошадь и дивного всадника. Тем не менее ответил:

– Древний Бог Войны, предшественник Арескои.

События на поле брани тем временем стремительно развивались.

– Когда двое бессмертных не могут справиться с одним смертным, этот смертный нравится мне больше. Я принимаю его сторону. Сразимся?

Траэтаона казался хрупким на фоне трех исполинских фигур: совсем не таким грозным и мрачным, как Малах га-Мавет; не таким надменным и безжалостным, как Арескои; и вовсе не таким яростным и могучим, как залитый кровью врагов Бордонкай. Но оба бога попятились назад, услышав его предложение, и Малах га-Мавет сказал:

– Зачем тебе этот смертный, великий Траэтаона? И зачем тебе сражаться с нами? Разве мы не одной крови?

Но звонко рассмеялся в ответ юный Древний бог:

– Я истосковался по битвам, га-Мавет. Этот воин тронул мою душу...

Его конь, грозно нагнув голову и выставив вперед рог, двинулся на противника.

Арескои неуверенно переглянулся с братом, затем сжал зубы с такой силой, что заходили желваки, и прошипел:

– Хорошо, воин! Ты сам этого хотел.

Каэтана не заметила, когда и как расступились люди и остановилось сражение у стен ал-Ахкафа. В несколько неуловимо коротких секунд расчистилось большое пространство. Враждующие стояли плечом к плечу, затаив дыхание и глядя на то, чего смертным не удавалось увидеть на протяжении многих тысячелетий. Разве что в начале мира были люди свидетелями таких битв.

Арескои протрубил в огромный золоченый рог, и звук его разнесся по всему пространству, сотрясая небеса. И поднял черное знамя га-Мавет.

На звук рога из небытия вышло призрачное войркю Арескои – войско демонов и мертвецов. Эта третья армия в считанные мгновения заполонила все окрестности. Тревожно ржали кони, кричали верблюды. В ужасе застыли на стенах солдаты Урукура, не понимая, что происходит внизу. Воины Арескои разворачивали свои полки, угрожая Траэтаоне и так и не отступившему Бор-Донкаю.

– Не многовато ли, братец? – рассмеялся Траэтаона в лицо Новому Богу Войны. – Не бесчестно ли выпускать против меня все свое войско?

– При чем тут честь? – искренне удивился зеленоглазый. – Может, хоть так мы тебя одолеем...

– Хоть и бесчестно, но откровенно. Это уже хорошо. – Траэтаона коротким кивком отослал Бордонкая назад: – Это моя битва, воин.

И тот послушно отступил, заняв место чуть, впереди Каэтаны и Зу-Л-Карнайна,

Призрачные войска стояли в боевом порядке. Самыми первыми под черным знаменем га-Мавета высились две фигуры: Зат-Бодан, Бог Раздора, и Зат-Химам, Бог Ужаса. Зат-Бодан имел уродливое тело красного цвета, кривые когти и зубы и острые, прижатые к голове уши. Из пасти его высовывался змеиный раздвоенный язык. Зат-Химам был величиной в два человеческих роста и покрыт чешуей. Вместо лица у него была морда древней рептилии с немигающими глазами без век. Его очертания постоянно расплывались, менялись, таяли, не давая возможности сосредоточить на нем внимательный взгляд, ибо доподлинно известно: то, что можно рассмотреть и постичь, не так страшно. И только неизвестное и непонятное способно вызвать настоящий ужас.

Герои прошлых тысячелетий, павшие на полях битвы или давшие некогда обет служить после смерти Арескои, составляли основную часть войска. Но были в нем и адские псы, и рогатые змеи, и отвратительные грайи, разжигавшие в сердцах людей жажду мщения, зависть и злобу. Непобедимо было войско Победителя Гандарвы.

– Люблю войну, – сказал Траэтаона, обнажая легкий и тонкий, как и сам он, меч.

Его конь без понуканий бросился вперед и огромными клыками вцепился в красное уродливое тело Зат-Бодана. Тот взвыл и истаял мелкими клочьями дыма. Бросившегося на Траэтаону Зат-Химама конь пронзил своим витым рогом. И ужасом наполнились глаза Бога Ужаса. Он выл и корчился, не в силах освободиться, пока Траэтаона не отсек ему голову неуловимым, почти ленивым взмахом меча. Лишенный телесной оболочки, демон исчез с поля битвы.

А Траэтаона прошел по рядам армии Арескои, сея в них опустошение. Как спелые колосья под серпом опытного жнеца, беспомощно падали некогда великие и могучие воины, способные поспорить с самим Арескои в силе и выносливости. Но Траэтаоне не было равных ни среди людей, ни среди богов. Если Арескои был Богом Войны, а га-Мавет – Богом Смерти, то Траэтаона был и самой битвой, и смертью на поле брани. Он не повелевал, а вдохновлял, не приказывал, а дышал, не убивал живых, а создавал мертвых. И это было жуткое но прекрасное зрелище. Стало совершенно ясно, почему изящный Траэтаона не отягощен доспехами и вовсе не грозен. Не было на свете руки, способной его поразить. И не было ему нужды внушать страх своей жертве. Какая ему была разница, будет или не будет бояться тот, кому суждено пасть от руки Траэтаоны?..

Арескои боялся. И Малах га-Мавет тоже боялся. Более того, они даже не скрывали своего страха и не выступили против Траэтаоны. Когда от призрачных войск Арескои осталась дымящаяся бесформенная груда, когда с жалобным воем пали под ударами тонкого меча последние адские псы и с испуганным шипением расползлись рогатые змеи, братья-боги повернули своих коней, пришпорили их и понеслись прочь от Древнего Бога Войны.

Траэтаона, запрокинув голову, расхохотался, хлопнул по Плечу Бордонкая и молвил:

– Прощайте, смертные. Теперь вам самим придется решать свои распри.

И растаял в знойном воздухе.

101